Алексей Притуляк - В двух шагах от солнца [Сборник]
Вот.
Ноги
Сегодня ей этого совсем не хотелось. Ну не то у неё было настроение, чтобы идти на вечеринку к пустышке Катрине с её дурацкими рыжими волосами и новой блузкой. Этой дуре нужно выгулять новую причёску и тряпку, но она‑то, Ева, при чём тут? Хотелось остаться дома, возле телевизора, наедине с попкорном и журналом мод. Эх!..
Она нехотя подошла к гардеробу, раздвинула двери, критично и иронически осмотрела не очень длинный ряд платьев, нехотя достала одно вечернее, другое… Ну нет, нет! Ну не было у неё никакого желания идти туда. Может, позвонить и придумать какую‑нибудь отговорку?.. Хорошо бы, конечно, но эта рыжая дура пока нужна ей: без Катрины не видать публикации своих фото в "Монде"…
Шубка… Давно она её не проветривала, кстати… Шубку она купила на первый гонорар, в "Каролине". Да, это был первый и последний раз, когда Ева что‑то покупала себе в этом царстве роскоши.
Она потянулась к шубке, оглаживая её сверху до низу, прижимаясь к нежному меху лицом.
И завизжала, отпрыгнула, едва не завалившись посреди ковра. Не меньше минуты она истерически кричала, выпучив глаза, прижав руки к груди, готовая потерять сознание.
Там, за шубкой стояли голые, бледные и волосатые, худые мужские ноги.
В следующую минуту она бросилась к гардеробу и резко задвинула створки. По крайней мере, теперь она не видела. Она и сама не могла бы объяснить, почему эти ноги навели на неё такой ужас. Наверное, самым кошмарным было то, что они голые. Ни брюк, ни ботинок, ни носков… Голые, очень бледные и худые, волосатые… В её гардеробе… Откуда? Зачем?…
А ведь у ног наверняка должно быть продолжение!.. Этот человек, который спрятался в гардеробе — кто он? Грабитель?.. Насильник?.. Маньяк?!
— Эй! — позвала Ева дрожащим голосом. — Вы кто?
И тут же прокляла себя за то, что осмелилась заговорить с хозяином ног. Ведь если он сейчас ответит, она наверняка умрёт от одного звука его голоса.
Но тот, в гардеробе, не ответил.
А может быть, ей всё это показалось?.. Да конечно же! Ну откуда, откуда в её доме кому‑то взяться! Сегодня она никуда не выходила. А утром в шкафу ничего такого не было, совершенно точно. Хотя, она конечно не рассматривала…
— Эй! — она даже осмелилась подойти и стукнуть в дверцу, чтобы тут же отпрыгнуть обратно. — Убирайтесь отсюда немедленно, пока я не вызвала полицию!
Безмолвие…
Сама поражаясь своему безрассудству, она снова приблизилась к шкафу, приложила ухо к двери, замерла, прислушиваясь.
Тишина…
Ни дыхания, ни сопения, ни шороха.
Да нет, ей правда всё это почудилось, конечно. Нужно открыть шкаф и посмотреть. Можно было бы и не открывать, конечно, чёрт с ней с вечеринкой, но ведь рано или поздно ей всё равно придется заглянуть в гардероб. А томиться неведением — ещё страшнее, чем если сейчас двери сами по себе откроются и она увидит его лицо. Наверняка оно усатое, угреватое, с тонкими бледными губами и серыми невыразительными глазками. Именно так должен выглядеть маньяк.
Может быть, правда, вызвать полицию?.. Ну а если ей всё показалось, и в шкафу никого нет? Глупо же она будет выглядеть! А Ева не привыкла выглядеть глупо. Ну, по крайней мере, наедине с собой.
Отслонившись от шкафа, она взялась за ручки дверей и стала медленно — медленно открывать их, заглядывая в постепенно расширявшийся проём, задыхаясь от страха и ожидания…
Ноги стояли на том же самом месте, за шубой — всё такие же голые, белые и волосатые. Прежде чем резко задвинуть створки и снова отпрыгнуть от гардероба, она успела заметить, что ногти на ногах какие‑то серые, неаккуратно обстриженные, ломкие и словно тронутые плесенью.
Несколько минут она стояла, соображая, что же теперь делать. Потом набрала номер Катрины.
— Алло, Ева, — услышала она голос рыжей дуры и почувствовала огромное облегчение от того, что всё же не одна в этом мире, не наедине с ногами в шкафу. — Ты уже в пути?
— Нет, Катриночка, увы, — я, кажется, не смогу сегодня прийти.
— Ты что, подруга?! Что ещё за глупости?
— Так получилось, дорогуша, извини.
— Не выдумывай, приезжай немедленно!
— Катрина… Ты понимаешь… У меня тут в гардеробе…
— Что в гардеробе? Надень то чёрное с золотом, ты выглядишь в нем шикарно. Всё, давай, мы ждём.
— Катрина, нет… У меня… ноги…
— У тебя классные ноги, подруга.
— Да нет же! У меня в шкафу стоят мужские ноги… С обломанными ногтями и…
— Какой ужас! Он не ухаживает за ногтями? Где ты подцепила такого обормота?
Тьфу, дура!
— Катрина, в общем я… я не смогу приехать… Извини.
— Ну и глупо. Я уже намекнула Вагнеру про тебя. Тебе нужен "Монд"?
— Мне очень нужен "Монд", но…
— Тогда жду. Всё.
Она бросила трубку.
И всё равно Еве стало легче. По крайней мере, теперь хоть кто‑то знает о… об этих чудовищных ногах в шкафу.
— Эй! — обратилась она к шкафу. — Вы слышали? Теперь моя подруга знает, что вы здесь. Если со мной что‑нибудь случится… А сейчас я звоню в полицию.
Тишина…
— Я звоню! — повторила она.
А может быть и вправду позвонить? Пусть приедут. Или они найдут в шкафу этого маньяка, или Ева будет знать, что она дура. В любом случае проблема разрешится, и можно будет вздохнуть спокойно, забыть об этом кошмаре.
Она набрала "111".
— Чем мы можем вам помочь? — спросил внимательный мужской голос.
— Видите ли… — она даже не знала, что и как сказать. Нужно было сначала подготовиться. — Видите ли…
— Не волнуйтесь, говорите.
— У меня в гардеробе, там… там, в шкафу, стоят ноги… мужские…
— Ноги…
— Да. С обломанными ногтями. Волосатые.
— То есть вы хотите сказать, что у вас в шкафу спрятался преступник?
— Преступник?.. Я не знаю… Я видела только ноги. Они стоят в шкафу.
— Но это не ваши ноги?
— Нет. Голые мужские ноги.
— Ага… И что вы хотите?
— Не знаю… Но мне в шкафу не нужны чужие ноги. А вдруг это маньяк?!
— Вы не пробовали говорить с ним?
— С кем?
— Ну, с хозяином ног.
— Я даже не знаю, есть ли у них хозяин…
— Кхм… Вы думаете, ноги существуют сами по себе?
— Откуда я знаю! Пришлите полицейских, пусть они проверят.
— То есть, вы хотите, чтобы полицейские приехали посмотреть на ваши ноги?
Идиот!
— Я боюсь, что в шкафу сидит маньяк.
— Хм… У вас есть основания бояться, что кто‑то проник в вашу квартиру?
— Нет. Но откуда же в моём шкафу взялись ноги?
— Я не знаю.
— И что мне делать?
— Вам нужно открыть шкаф и посмотреть, кто там.
— Я боюсь.
— Хорошо. Ожидайте, я пошлю к вам полицейских.
— Спасибо.
Она положила трубку и крикнула шкафу:
— Ты слышал? Сейчас здесь будет полиция. Тебе лучше убраться по — хорошему.
Никто ей не ответил.
Но разве такое может быть?! Какой ненормальный станет молча сидеть в шкафу и ждать, когда за ним приедет полиция… Не пытаясь бежать, позволяя вызвать стражей порядка, не делая попыток убить её в конце концов…
А может быть, там — труп?..
Через час начнется вечеринка… Вагнер мог здорово помочь ей с "Мондом". "Монд" — это шанс… Чёртов ублюдок в шкафу!..
Она ещё могла бы успеть. Но не оставлять же спрятавшегося в гардеробе ублюдка одного в своей квартире!
— Давай, ты просто уйдёшь сейчас, а я позвоню и отменю вызов полиции, — почти взмолилась она, обращаясь к молчащему гардеробу.
Никто ей не ответил.
Можно было позвонить Мартину. Но как объяснить ему присутствие в шкафу чужих, — не его, не Мартина, — мужских ног? К тому же — голых?
— Эй! — снова обратилась она к шкафу. — Я могу позвонить моему любовнику. Вот то‑то будет весело, когда он примчится!
Да никто не примчится. Любовник наверняка забавляется сейчас со своей толстушкой — секретаршей, так похожей на девицу лёгкого поведения.
Тишина…
Прошло уже полчаса. А полиция все не являлась. Страх понемногу уходил, уступая место любопытству — задорному и лихому. В конце концов, если он до сих пор её не убил, значит это не входит в его планы.
Она подошла к шкафу и резко отодвинула одну створку.
Ноги стояли на том же месте, за шубой, бледные и волосатые, с неровно обрезанными или обломанными ногтями — худые, жалкие ноги. Первым движением было отодвинуть шубу, чтобы увидеть его всего, целиком. Но едва приблизившись к чёрному блестящему меху, рука задрожала и замерла…
Если у него голые ноги, то… то и всё остальное может оказаться голым. Но голого мужчину видеть в своем шкафу ей сейчас совершенно не хотелось. Ноги ногами, ноги — это ещё куда не шло, но всё, что обычно располагается выше… А увидеть его чужое лицо — было особенно страшным.
— Ну, скажи хоть что‑нибудь, — обратилась она к ногам.
